Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
Как написать записку в школу, чтобы ребенка отпустили раньше с уроков
В заявлении указывается либо предмет, с которого вы просите отпустить своего ребенка, либо время, в какое вы просите опять же его отпустить. Указываете имя и фамилию своего ребенка, в каком классе он обучается и причину. Чаще всего пишут просто «по семейным обстоятельствам».
Я обычно объясняю причину, по которой забираю ребенка пораньше. В записке пишу примерно следующее: » Уважаемая М И! Прошу отпустить моего ребенка (имя) после второго урока, т.к. у нас талон в поликлинику на 15 часов». Проблем обычно не возникает. Учитель сама отпускает ребенка.
Как отпрашиваться с работы
Основные причины отпроситься с работы на час или два – это успеть в садик, школу, занести документы в государственные учреждения, вернуть книжку в библиотеку. Важно отметить, что любые методы работают всегда в том случае, если это происходит нечасто. Удобно придумать красивую и главное жизненную ситуацию, в которую руководитель тоже может попасть.
Однако последний вариант не самый удачный и вряд ли понравится руководителю, но именно юмор чаще помогает, чем правдивые оправдания о том, что надо помочь соседке старушке купить хлеба. Эти советы помогут понять, как отпроситься с работы на час или на два. Все будет зависеть от воспитания характера работника и руководителя.
Как отпросить ребенка из школы
Честно говоря, я не была в такой ситуации, но действовала бы следующим образом — сходила бы пообщаться с завучем по учебной работе или директором школы. Наверняка, вам предложат перевести ребенка на семейное (домашнее) обучение на одну четверть, с последующей аттестацией. Сейчас подобная схема обучения уже не является чем-то необычным. Все больше родителей выбирают альтернативные варианты обучения, в силу различных обстоятельств.
Прошу Вас освободить от учебных занятий в школе мою дочь/моего сына ______имя ребенка_____, учащуюся/учащегося в ___таком-то____ классе с ____по_____ (указать даты) по семейным обстоятельствам.
Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
1. Учителя безоговорчно доверяют родителям. но родители вряд ли захотят, чтобы ты прогулял контрольную. Пэтому сделай так, чтобы твое присутствие дома было важнее присутствия в школе. Например, увези с собой ключи или запри квартиру так, чтобы вместо решения логарифмов пришлось вернуться и вызволять родственников, которые позвонят в школу и оправдают твое отсуствие.
3. Не признавайся, что твоя цель — уйти из храма знаний. изображай страдания, плачь, хватайся за живот, но не покидай парты. увидишь, как сердобольные одноклассники приведут тебя к классной, и та сама отпустит тебя на свободу.
Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
Надёжность: Процентов 80-90
Сложность: Если врать умеете, то низкая
Частота применения: Раз в полгода — год
Общая оценка: А почему бы и нет?
Способ достаточно редко применяемый, а зря. Попытка сыграть на сострадании учителя не всегда бывает успешной, но вот этот способ подойдет всегда.
Делаем так:
На первой — второй перемене (на других сложнее) пару минут бегаем по школе для того, чтобы порядочно запыхаться и в этом же состоянии, не отдышавшись, подбегаем к классруку и прямо с ходу ей на одном дыхании: «Марья Ивановна, ключи дома забыл. Мама на работу минут через минут 10-15 уходит (вместо 10-15 то кол-во минут, которое вам необходимо, чтобы добраться до дома). Отпустите меня, Я ща по-быстрому, туда-обратно. Не сидеть же весь день около двери потом, в самом деле.» Главное при этом изображать нетерпеливость и готовность рвануть домой едва получив разрешение. Не знаю как у Вас, а у нас, чтобы выйти из школы, надо получить у классрука записку и показать её охраннику, чтобы тот открыл раздевалку. Ну так вот, только услышав разрешение, лучше сразу выбежать из класса, а затем, вернуться и спросить про записку. (Типа так тороплюсь, что обо всем забыл) И ещё, получив разрешение, не расслабляйтесь! Спускаться по лестнице и одеваться необходимо с такой же торопливостью. Учителя очень любят трепаться друг с другом на переменах и, вероятно, Вы не хотите, чтобы какая-нибудь химичка сказала Вашему классному руководителю о вашей медлительности.
Но вот зато ваш путь от школы до дома можно проделать хоть ползком, сказав потом всем о том, что транспорт не ходил или ещё что-нибудь. Перед тем как ползти подумайте о том, что некоторые участки улицы обозреваются из школы и о том, что их лучше всего пройти на наибыстрейшей возможной скорости, если даже не пробежать.
Другой вопрос: «Возвращаться ли потом в школу?»
Мой Вам совет — возвращайтесь. Это укрепит доверие классрука к Вам.
Надежность повышается с повышением Ваших актерских навыков.
Сложность понижается посредством тренировок дома перед зеркалом.
Для повышения частоты использования можно отпрашиваться у разных учителей.
Надёжность: Обычно помогает
Сложность: Как два пальца.
Частота применения: Раз в четверть
Общая оценка: Если нет фантазии или лень читать другие советы, то сойдет
Суть метода проста как арбуз. Надо всего лишь подойти к учителю и слабым голосом промямлить: «Марья Ивановна, ой, Вы знаете, голова болит (живот/зубы), раскалывается просто, вообще ничего не соображаю, вы меня домой не отпустите?». Казалось бы, чего проще? Но даже в таком, казалось бы элементарном способе есть свои аспекты.
Прежде всего, не надо быть дауном и проделывать вышеперечисленные действия с улыбкой на лице и весело подпрыгивая от сознания близости свободы. Делая так, вы рискуете нарваться на полное отсутствие сочувствия к Вашей персоне и всё-таки попасть на урок (если, конечно тот (та) к которому (-ой) Вы обращаетесь не такой (-ая) тупая). Также, не надо плясать тогда, когда услышите заветные слова «Ладно, иди», учитель — хозяин своего слова: хочет — даёт, а хочет — берет обратно.
Ещё могу посоветовать несколько действий, способных значительно увеличить Ваши шансы.
Надёжность способа может быть повышена:
1) Вашим больным видом и шаткой походкой
2)Можете попробовать упасть в обморок. Сложно, но реально. При этом надо постараться не входить в роль и очухаться в течение следующих пяти секунд, пока никто не рванул за медсестрой или за скорой помощью. Оклемавшись, мямля «в фоновом режиме»: «Со мной все нормально, да не, точно, я в порядке», как бы ни с того ни с сего спросите: «Ну так Вы меня отпустите, а?» Успех Вам гарантирован на все сто. Главное — не переигрывать.
Частоту применения можно повысить отпрашиваясь у разных учителей. Тогда способ можно повторять каждую неделю. Если классрук Вам заявит, что по правилам, установленным администрацией, отпрашиваться можно только у неё (него), ответьте что-нибудь типа: «Не знал». Только не надо отвечать: «Учту» или «Запомню», получите вопрос: «Насколько часто собираешься так делать?» и, заодно, повышенное наблюдение за Вашей персоной в ближайшие пару недель.
Правила составления служебной записки о командировке, образец
- Служебную записку оформляют на листе А4. Если у фирмы имеется фирменный бланк, в таком случае разъяснения правильнее составлять непосредственно на нем.
- Документ адресуется лицу, который берет на себя решение о направлении в командировку, руководителю компании. Его должность и ФИО прописываются в верхнем правом углу.
- Далее следует уточнить, кто именно считается автором служебной записки, командированным. Кроме того вписывается его должность и индивидуальные данные.
- Приблизительно во 2-й трети листа по центру нужно указать название документа.
- Затем идет развернутый документ, где детально разъясняется, по каким именно причинам, с какими целями, кто именно и в какой период был направлен в командировку.
- Дополнительно следует определить, использовался ли личный или рабочий автотранспорт. В случае если да, вписываются регистрационные номера транспорта, а также данные о водителе.
- Помимо этого, в данном разделе нужно более точно определить период отправки и возврата, так как это даст возможность четко установить продолжительность поездки.
- Последующий пункт – приложения. В нем необходимо написать, какие непосредственно первичные документы предоставлены, для того чтобы доказать командирование. Это может быть как путевой лист, так и кассовые чеки с заправок, и квитанции на парковку, и отчет о проделанной работе, а также документы, подтверждающие продление или отмену командировки, если такое произошло.
В законодательстве не написано условий, которым необходимо следовать при составлении этого документа, по этой причине служебную записку можно составлять в свободной форме, однако с учетом конкретных условий:
Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
Фрагмент работы «Семь смертных грехов» И. Босха, изображающий гордыню (лат. superbia) Я помню, как меня не пустили первый раз на библейские курсы. Это было очень обидно. Я готовился к этим курсам и умудрился отпроситься на учебе и на работе (я учился на пятом курсе и параллельно работал в школе преподавателем информатики) на целых три недели.… Читать полностью »
Итак, сегодня у нас на рассмотрении 16 глава Луки, а именно притча о богаче и Лазаре. Данная притча для некоторых является камнем преткновения. Многие кто выходит проповедовать на эту притчу, почему-то своим долгом считает рассказать и убедить всех, что это не притча, а реальная история происшедшая где-то с кем-то. А дальше начинают делать выводы граничащие… Читать полностью »
Журнал ЖЖ
В цитированном рассуждении Константина Крылова подвох в том, что там упускаются из виду разные условия, в которых находятся ядра. Забыв об этом, для обьяснения разных времен жизни конкретных ядер изотопов приходится предположить, что сами они разные. Хотя, разницу можно обьяснить ссылкой на то, что ядра находятся в разных условиях (а они совершенно очевидным образом находятся в разных, постоянно меняющихся внешних полях), и тогда никаких дополнительных предположений вводить не нужно.
Как просили, значит. ;-)) Я жив, здоров (на подтверждение чего потратил несколько дней) и военнообязан. С этой недели работаю научным сотрудником ДонФТИ НАН Украины. Интернет там медленный, компьютер слабый. Пока скачивал там сегодня несколько мегабайтных файлов из интернета — много думал. 😉 Решил работать дома (там и интернет быстрый и компьютер лучше чем у меня был в Праге, и вообще все есть ;-). В Физтех буду ходить на семинары и просто общаться.
Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
Бежать ученых вертихвосток —
Народной мудрости завет.
От них порой дуреешь просто,
Часок послушал — и привет.
Hо этой истине старинной
Hаш брат цены не придает —
Едва заслышит голос дивный
И вперед, вперед, вперед.
От неразумного хазара
До образованных волхвов
Все соглашаются, что старость
Hедурно б встретить без грехов.
Hо этой истине старинной
Hаш брат цены не придает —
Смахнет с макушки паутину
И вперед, вперед, вперед!
Как отпросить ребенка из школы на один день образец заявления
Заявление эталон заявления работника школы эталон как как отпросить малыша из как отпросить малыша из как отпросить малыша из школы. Всех учителей,удостоверяющие то,что они не возражают против отсутствия малыша в школе в обозначенный период. но самый надежный метод как отпросить малыша изшколы это написать заявление. эталон заявления оставлено комментариев 8.
Уважаемая Мария! По нашему законодательству, если ребенок едет с . ли мой ребенок ходить в школу,обслуживаться в поликлинике в Краснодаре имея . Сколько стоит сделать доверенность, для подачи заявления на ипотечный кредит. Карточка с образцом подписей и оттиском печати нужна для 25 мар 2022 Как взять ребенка в приемную семью или под опеку | Кулинарный Обучение в Школе приемных родителей – бесплатное. образцы документов ищите в Приложении 4 Заявление с просьбой о назначении опекуном. ребенка, возможно, даже отпросили его на небольшую прогулку, скачать игру сабвей серф москва на андроид 30 янв 2022 Писала заявление на имя директора, чтобы отпустили с конкретных я вынуждена отпрашивать ребенка с уроков периодически. и Получилось так в хронологии: написала первый раз заявление по образцу, 21 мар 2011 по поводу отсутствия ребенка несколько дней на занятиях без Заявление директору школы с просьбой о замене учителя: Просим Главная» Е-сервисы» Формы документов» Образцы заявлений родителей (законных представителей) об отсутствии ребенка в школе (3 образца)
Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства
Но вернемся к другой стороне нашей медали. Жизнь жены священника можно охарактеризовать кратко. Помните народную мудрость: «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик»? Так вот – это про жен священников, хоть и придумана поговорка про советскую женщину. Образ жизни «Три „К“„это для многих еще и своеобразный защитный комплекс, раковина для нежной улитки. Мол, у меня есть „Три «К“«, и не хочу ничего знать, хочу быть женщиной! А сантехнику покупать, ремонт в квартире делать, полки прибивать – не мое, не женское это дело, и если мужу не до этих забот, он все время на приходе да на приходе, то пропади это все пропадом, нет – и не надо. И если унитаз течет или книги с полок на голову валятся, то я ничего этого замечать не буду, а наступит время, придут добрые люди, сжалятся над матушкой – и унитаз поставят, и полки повесят. Вот такая проза жизни: либо жена священника – «Три «К“«, либо и лошадь и мужик в одном флаконе; третье дано, но редко. Но если она и лошадь и мужик, тогда она имеет право и на машине ездить, и работать, и одеваться прилично, ломая стереотипы. Так что, люди добрые, не смотрите, что матушка за руль влезла, и туфли на каблуках надела, и на деловой фуршет укатила, – имеет право, и нечего здесь осуждать.
Но гости запланированные еще большее стихийное бедствие. Тут уже жене необходимо готовить праздничный стол, причем количество персон почти всегда является математической неизвестной. Как правило, количество гостей превышает максимально допустимый объем народа на метраж квартиры.
Записка Отпрасится Из Шкяолы Текстё
Выйдя из машины, начштаба прежде всего расспросил меня, где командир дивизиона со своей эмкой и трактора с пушками, приказал мне оставаться в деревне и ожидать здесь обоз лейтенанта Мальцева, хозвзвод и кухню, с тем чтобы дальше двигаться всем обозам вместе. По его расчётам, Мальцев и другие обозы должны были прийти в Залучье не раньше следующего дня. Сам же начштаба тут же отправился в следующую деревню Жегалово догонять командира дивизиона.
Потребовалось воззвать к силе воли, чтобы, выслушав это, сохранить свою выдержку и спокойствие! Ведь шли уже вторые сутки, как лошади ничего не ели, ведь пройдена ими была добрая двойная норма километров пути, да можно ли было и людям двигаться без сна, почти беспрерывно вторые сутки? Может быть, это и было возможно ценою больших усилий, но за жизнь лошадей, и без того достаточно дохлых и тощих, я серьёзно опасался. А в случае падежа в пути ответственность пала бы безусловно на меня! Да и новый приказ мой своему взводу «двигаться дальше» мог повлечь за собою не только расшатывающие дисциплину разговоры, нарекания и лишний раз осуждение начальства, но и прямое невыполнение приказа, хотя бы путем вольного или невольного отставания.
Записки обычного человека
Миф 6. Интроверты всегда хотят быть одни
Интроверты отлично себя чувствуют наедине с собой. Они много думают. Они грезят. Они любят разрабатывать проблемы и разгадывать загадки. Но они также могут быть невероятно одиноки, если им не с кем поделиться своими открытиями. Они жаждут аутентичного и искреннего общения с одним человеком в одну единицу времени.
Миф 5. Интроверты не любят выходить на публику
Чушь. Интроверты не любят слишком долго находиться на публике. Они также склонны избегать сложностей, связанных с общественной активностью. Они очень быстро воспринимают информацию и опыт, и, как результат, им не требуется много времени, чтобы врубиться. Они готовы пойти домой, «перезагрузиться» и осмыслить всё происходящее. К слову, перезагрузка — жизненно необходимая вещь для интровертов.
HQ — — — Адвокат
окна клеить, газ включать и можно электро печку купить В суд идите. PS И требуйте — убрать Полтавченко, — Матвиенко с уголовной ответственности привлечь за развал ЖКХ Сложите дома камин или печь и будет тепло. Пишете новую заявку.
Если это подчиненный, есть административные методы- штраф, выговор, перевод на др. должность и т.п. Ну а если просто идете паралельным курсом- игнорировать, сократить общение до минимума, ведь не стоит тратить нервные клетки на таких.
Книга: Из записок переводчицы
Синий «опель» действительно стоял недалеко. Мы молча ехали по трассе, ведущей в город. Негромко играло радио. «Неужели я в Белграде?» Мне хотелось ущипнуть себя за руку. Когда-то я безумно, страстно мечтала попасть сюда. Но — при других обстоятельствах, с другим человеком. Проехали величественный мост.
— Марина, помогай нам немножко, — говорит он по-русски и величественно указывает на стул в середине. Вот уже третий месяц, как я работаю в представительстве одной крупной транснациональной компании, многое до сих пор мне странно и непривычно.
Блокнот цвета кофе ->
Всю дорогу, то есть практически весь следующий день я не мог выкинуть из головы умирающего отшельника по имени Ируди. Вокруг него, как назойливые мошки, вились разрозненные мысли, а я всё пытался накинуть на них паутину, которая связала бы их в одно, нечто структурированное и более-менее понятное. Но, увы, плохой из меня вышел паук — и мошки разлетались в разные стороны.
Нужно сказать местным колптинцам, что знахарь умирает. Пусть заберут его из этой полуразвалившейся лачуги, пусть хоть попытаются что-нибудь сделать… Нет-нет, вряд ли это понравилось бы старику, так что лучше молчать. Или всё-таки сказать — а дальше пускай разбираются сами? Мы всё равно надолго здесь не задержимся… А в Глеурде старику было бы лучше: там медицина на совсем другом уровне… Здесь красиво. Безумно красиво. Если бы я мог выбирать, где встретить старость и где умереть, то… Нет, в Глеурде Ируди точно долго не протянет.
И почему меня так волнует его судьба? Он стар, слаб, увечен… Может быть, смерть для таких — в самом деле благо?
Он стар и слаб. И он — ствол.
Он — ствол, и я чувствовал его силу до сих пор. Она тянулась за мной невидимым колышущимся шлейфом. Да, он говорил, что жалок, и не было в нём мощи и энергии, способных открыть второе дыхание на пороге смерти. Эта сила была иной. Сила человека, готового к тому, что второго дыхания не будет и придётся обходиться без него.
Наверное, именно из-за этого я с такой лёгкостью открылся старику, которого видел первый и, пожалуй, единственный раз в жизни. Опомниться не успел, а он уже вынул душу и спокойно, очень внимательно разглядывал её своим уцелевшим мутным глазом, а у меня тогда даже удивления не возникло. Только сейчас…
И только сейчас подумалось, что так просто нарушить запрет, сунуть руку в портфель и прочесть ответ на свой вчерашний вопрос. Но нет, сила держала крепко, и когда на привале я всё же достал из сумки аккуратно сложенные листы, невероятное волнение овладело мной, чаще забилось сердце, вспотели ладони, и я просто понял: не смогу.
Я действительно был ещё не готов. И, не разворачивая, вложил листки в «Историю Золотой Колпты» — чтобы не помялись.
Лицо лорда Одара, шагающего рядом, как всегда, было непроницаемо, хотя временами казалось, что он разглядывает местную природу с удовольствием и даже с некой толикой восхищения. И надежда неуверенно шевелилась во мне… Только теперь надежда боялась жить из страха тут же умереть. Как уже бывало.
— Будем оптимистично полагать, что машины всё же починили, — бесцветно сказал профессор, когда мы уже подходили к постоялому двору. Если я правильно помнил, оставалось только обогнуть вместе с извивающейся тропой последний выступ скалы и спуститься по склону. — В любом случае, откладывать со станциями дальше некуда. И если уж придётся идти пешком…
Профессор не договорил и нахмурился, потому что чуть не натолкнулся на Лайнхву. Она, как обычно, молча шла впереди весь день, но теперь замерла у поворота дороги и упёрлась рукой в скалу, словно искала опоры. Произошло это так резко, что лорд Одар едва не сбил её с ног.
— Что такое?
Он бросил взгляд поверх её головы и нахмурился ещё больше.
— Пожар…
Я понял не сразу. Я только-только начал соображать, что там, внизу за поворотом, лишь одно здание, которое может гореть, а Лайнхва уже сорвалась с места и бросилась вперёд, и на несколько секунд я перестал её видеть.
— Стой, глупая! — крикнул лорд Одар, и только после этого мы оба побежали следом.
Профессор догнал Лайнхву почти сразу и схватил за локти, не пуская дальше, а я увидел огонь — таким, каким никогда раньше не видел. Это был зверь. Огромное многорукое и многоногое чудовище, способное менять размеры и форму, и даже издалека было слышно, как трещат брёвна и балки в его ненасытной пасти. Резко стемнело, и чёрное небо было расцвечено ржавыми отсветами. Пламя метнулось через хлипкую ограду, не выдержавшую даже первого натиска, и подобралось к машинам, брошенным где-то сбоку и никому уже не нужным…
Обрушилась часть крыши, по ушам резанул пронзительный женский крик, и я впервые понял — по-настоящему понял — что значат слова «кровь стынет в жилах». И каково чувствовать себя жалким человечишкой перед стихией.
Стихия безжалостней любого другого врага.
Лайнхва рванулась из рук лорда Одара, но вырваться не сумела. Когда она повернула голову, во взгляде её читалась мольба.
— Пустите.
— Это глупо, — резко ответил профессор. — Ты погибнешь.
— Пожалуйста, пустите…
Дом уже догорал. Какие-то люди с факелами — шестеро или семеро, времени и желания считать у меня не было — яростно потрясали воздетыми к небу руками и топали ногами, отчего выглядели совершенно дико и жутко.
Первобытные пляски охотников вокруг загнанной в яму жертвы… От этого образа, вставшего в сознании так ясно, будто я видел подобную картину своими глазами, неприятно пробрало, а в ноздри набился почему-то запах сырого мяса.
— Проклятие, — тихо сказал лорд Одар.
А Лайнхва всё-таки вырвалась и побежала. Растрёпанная, с безумными испуганными глазами, побежала вниз по склону, и мне казалось: ещё немного и кубарем покатится прямо в ноги поджигателям.
Профессор, разумеется, не торопился следом и только устало вздохнул.
Каким-то чудом мне удалось догнать Лайнхву до того, как её заметили те, дикие и свирепые… не знаю даже, каким словом их назвать. И каким-то чудом мы оба не свернули себе шеи на столь крутом спуске.
— С ума сошла! Тебя убьют!
— Мне нужно… к ним…
— Нельзя. Не сейчас.
— Но потом будет поздно!
— Сейчас тоже — поздно.
Не знаю, откуда в моём голосе появилась эта жёсткость и как я умудрялся ещё соображать холодной головой (по крайней мере, хочется думать, что голова действительно была холодной), но Лайнхва неожиданно сникла, глаза её потухли, и, возвращаясь туда, где остался стоять лорд Одар, я поймал себя на ощущении, что тяну за собой безвольную куклу.
Уже на безопасном расстоянии, в укрытии могучих сосен, она упала на колени и почему-то потянулась руками к горлу. Судорожно глотнула ртом ночной воздух, зажмурилась… Быть может, это неудачное и слишком грубое сравнение, но так или почти так выглядит человек, которого очень тошнит, но стошнить никак не может.
— Нет… уходи… прочь… — бормотала она невнятно, остервенело мотая головой. — Не хочу тебя слушать… отпусти…
Её колотила крупная дрожь, она задыхалась и жмурилась, словно от сильной боли, кусала губы и, кажется, плакала — только слёз не было. А именно их, застрявших где-то в горле, она пыталась из себя выдавить. И я это видел. Потом она уткнулась лбом в землю и зашептала, будто в горячке:
— Замолчи… замолчи…
Я уже начал опасаться, что бедняжка сошла с ума, но тут подал голос лорд Одар.
— Не надо так убиваться, — сказал он, и Лайнхва подняла на него такой ясный, но такой ледяной взгляд, что я вздрогнул и отказался от своих последних мыслей. И понял, как сильно меняет людей настоящее горе.
— Ты всё равно ничего уже не изменишь, — невозмутимо добавил лорд Одар и присел на корточки напротив девушки.
Лайнхва выпрямилась, но осталась стоять на коленях.
— Хотите взять на себя роль Высшего Разума, пока ваша сеть исчезла, господин? — последнее слово она, уже не скрываясь, произнесла с холодным презрением. — Боитесь, что, если её нет, значит, я не слышу его голоса? Думаете, всё так просто? Что мы станем свободными? Будем благодарить вас за глоток свежего воздуха — только потому, что вы переключили какие-то рычаги? Конечно, ведь вам же ничего не стоит просто нажать на кнопку.
— Послушай…
— Вы противоречите себе. Вы хотели доказать, что в Красный год мы не будем нарушать ваши законы? Да, Красный год — это всего лишь год, а Белая эпоха… Одного года не хватит, чтобы исправить то, что вы делаете с нами в Белую эпоху! Вы это хотели доказать? — она болезненно поморщилась. — Радуйтесь, вы доказали это. Видите, я не плачу… просто не могу. Вы знали, куда лезть, и не спросили разрешения. А мы — как дети, которых с младенчества неправильно научили дышать. Научиться заново уже невозможно, — она снова схватилась за горло. — Восемнадцать лет — это вся моя жизнь. И я… я до сих пор, даже сейчас, слышу этот голос и подчиняюсь… Он идёт изнутри и говорит, что любить и горевать об умерших бессмысленно, он говорит то же, что и вы: «Ты всё равно ничего не изменишь» — и не даёт мне просто оплакать моих родителей! Как будто я должна пожать плечами и сделать вид, что ничего не произошло. А я не хочу… уже не могу спокойно его слушать…
— Забыв о том, что такое любовь, ты забудешь и о боли, — сказал лорд Одар.
Лайнхва закрыла ладонями уши, отчаянно замотала головой.
— Пожалуйста, замолчите, — зашептала она. — Вы не знаете, каково это… Замолчите…
— Не понимаешь, что мы всего лишь хотим помочь?
Казалось, профессору уже надоело её убеждать. В голосе его проскользнула усталость.
— Вы уже помогли, — глухо сказала Лайнхва. И дрожащей рукой указала на пламя, уже заканчивающее свою страшную трапезу на месте бывшего постоялого двора. — Вот что на самом деле освобождается с наступлением Красного года. Убийства и пожары. Вы этого не ожидали, верно? А следовало ожидать. Потому что вы убеждаете нас, что любить и прощать бессмысленно, но вы никогда не говорите, что бессмысленно есть, или спать, или бить того, кто убивает тебя.
Лорд Одар отвернулся, ничего не сказав, и Лайнхва, как боец, выдержавший битву, в которой не было победителя, снова легла на землю.
А ведь она, очень даже может быть, в чём-то права. Высший Разум, сам того не осознав, бросил вызов животным инстинктам, и вызов был принят.
А истощённая человеческая душа осталась скромно стоять в сторонке…
Мне кажется, ещё немного — и я пойму наконец, из-за чего начался Красный год.
Добавлено (09.02.2022, 23:07)
———————————————
Проводница наша всю дорогу молчала и шла впереди, съёжившись от напряжения. По-моему, она боялась лорда Одара ещё больше, чем её мать. И лишь вечером, когда румяная ягода осеннего солнца давно уже укатилась в зубастую пасть Сийенд, как сказал бы поэт, чей род вымер тысячелетия два назад, Лайнхва замедлила шаг, а после и вовсе остановилась. Мы тут же догнали её.
— Вот его дом, — сказала девушка и сошла с тропы, давая дорогу.
Метрах в пятидесяти от нас действительно маячила маленькая деревянная хижина. Пожалуй, если б не слабый огонёк в окне, её бы невозможно было разглядеть, настолько сливалась она в темноте со скалой, с небом и с кривыми соснами, обступающими её со всех сторон. Не знаю, кто и когда построил сие сооружение, но выглядело оно плачевно: крыша покосилась и, скорее всего, давно уже прохудилась, стены были откровенно кривыми, между дверью и косяком виднелись солидные щели.
Интересно, как долго нужно искать, чтобы найти в Глеурде хоть одну такую же лачужку? И о чём сейчас думает лорд Одар? Ведь правильный глеурдин не может спокойно смотреть на что-то явно некомфортное и не приспособленное худо-бедно к насущным нуждам человеческим. Да что там смотреть? Даже мириться с мыслью о существовании, не говоря уже о том, чтобы войти внутрь.
Поэтому я решил, что надо самому делать первый шаг. И облегчённо вздохнул, когда профессор тут же пошёл следом.
Что касается, Лайнхвы, то она благоразумно осталась стоять, где стояла.
Хижина встретила нас мучительным скрипом. Скрипело всё: дверь, не привыкшая часто открываться, половицы, не готовые к тяжести двух незваных гостей, и даже густой воздух, в который мы бесцеремонно вторглись. Хотя про воздух — это мои личные смутные ощущения.
В полумраке единственной комнаты можно было разглядеть стол, табурет и низкое подобие ложа, застеленное звериными шкурами. С этого ложа как раз поднимался худой старик. Знахарь и отшельник. Тёмное лицо его было изрыто морщинами, оспинками и мелкими пятнами, а через лоб, левый глаз и левую скулу змеился шрам, судя по всему, грубо и наскоро зашитый когда-то давно, отчего старик казался совсем кривым и убогим. В довершение ко всему он был горбат и настолько тощ, что я не мог смотреть на него без жалости.
Сколько же ему лет?
Одет он был в бесформенный балахон из нескольких кусочков грубой ткани, подпоясанный обыкновенной витой верёвкой.
— Добрый вечер, — как ни в чём не бывало поприветствовал хозяина профессор. И начал докладывать совершенно без эмоций, прямо с порога: — Мы из Глеурда. Я лорд Одар Роурек, а это мой сын Норд. Мы приехали в вашу страну по неотложным делам чрезвычайной важности, но, к сожалению, наши машины сломались, а починить их мы не можем. Нам посоветовали обратиться к вам за советом, господин…
— Моё имя Ируди, — сказал старик.
Голос у него оказался не дребезжащий, как я почему-то ожидал, а гортанный и хриплый. И моложе своего хозяина лет на тридцать.
— Вероятно, такое уже случалось раньше, — продолжал профессор. — И, вероятно, есть некое объяснение того, что техника глеурдинов не работает на…
— Такого раньше никогда не случалось, лорд Роурек, — перебил его старый Ируди.
— И вы не знаете, с чем может быть связана наша проблема?
— Почему же? Знаю. Но ещё я знаю, что ваши машины уже нельзя починить никаким способом, они безнадёжны, так что какой толк от первого знания? И для меня, и для вас.
Лорд Одар тяжело выпустил из себя воздух. Не нужно хорошо знать этого человека, чтобы понять, как он недоволен и раздражён. Однако профессор держал себя в руках.
— То есть вы хотите сказать…
— Что ничем не могу вам помочь, — снова, уже резче перебил Ируди.
Казалось, он делает всё, лишь бы мы поскорее убрались прочь. Впрочем, и лорд Одар не горел желанием здесь задерживаться. Он только ещё раз тяжело выпустил из себя воздух и, бросив на старика царственный взгляд, произнёс:
— Что ж, я так и предполагал. Тогда прощайте.
Толкая дверь, он беззлобно, но устало пробормотал себе под нос: «Шарлатан». Я не спешил за ним: у меня было стойкое ощущение, что мы уходим слишком быстро, что ещё не всё сказано, что было надо, что эта поспешность ещё аукнется…
— Прошу прощения! — окликнул нас отшельник, когда лорд Одар уже сделал первый шаг за порог. — С тобой, юноша, я хотел бы поговорить наедине.
Профессор посмотрел на него без всякого выражения, потом пожал плечами и вышел, прикрыв дверь снаружи. Только тогда я огляделся внимательней. Нет, конечно, ничего нового в простейшем интерьере заметить было невозможно, но изменилось эмоциональное восприятие этого тесного пространства, заключённого в плен тёмных стен, кривого пола и низкого потолка. Оно надвигалось и сжималось вокруг меня — и тяжесть невидимых рук ложилась на плечи.
Было в этом крохотном домике, как и в его хозяине, что-то такое… мрачно-тоскливое.
Пока я пытался поймать и определить свои ощущения, Ируди подошёл так близко, что я невольно отшатнулся.
— Ты не бойся меня, мой мальчик, не надо, — неожиданно мягко сказал старик, поднял руки и принялся осторожно ощупывать моё лицо, потом уши, волосы и снова лицо…
Внезапно он пошатнулся и с коротким тихим стоном схватился за грудь. Я поспешно поддержал его.
— Вам плохо?
— Ох, что-то с сердцем… Но это ничего, это у меня бывает часто. Видишь, какой я дряхлый? — старик выпрямился и издал невесёлый смешок. — Хоть мне всего шестьдесят шесть, уверен, ты дал бы мне все девяносто девять, а то и больше. Посмотри-ка туда.
Он мучительным движением головы указал в угол, где стоял стол. На одной половине столешницы были разложены сухие травы неизвестных мне видов. Ируди откашлялся и сказал:
— Готовлю себе зелье. Не хочу долго мучиться.
Внутри меня всё похолодело. Впервые я видел человека, который хочет убить сам себя.
— То есть вы…
— Да-да, скоро отправлюсь к праотцам. Но я ведь что-то хотел тебе сказать. До приступа-то… — он на пару мгновений задумался. — Ах да! Твои волосы. Они слишком короткие и выдают в тебе удаурна. Мужчины Золотой Колпты никогда не открывают полностью уши, это считается неприличным. И ещё это знак шпионов и соглядатаев. А тебе… если ты вдруг разлучишься со своим отцом и останешься один среди граурхенов, тебе следует притвориться, что ты граурхен. Вот увидишь — целее будешь.
С этими словами Ируди чуть приподнял одну руку и пробормотал что-то непонятное. Я уже подумал было, что он не в себе, что снова какой-нибудь приступ, но тут замер от невероятного ощущения. Волосы, которые ещё утром были совсем короткими, теперь защекотали мне виски и верхнюю часть ушей…
Я запустил в них пальцы, не веря происходящему. Ируди смотрел удовлетворённо.
— Что вы… как вы… — нужные слова потерялись в изумлении и никак не желали находиться, но тут в памяти всплыл текст из «Истории Золотой Колпты». — Так вы — ствол?
— А ты, оказывается, многое знаешь о граурхенах, — немного удивившись, заметил Ируди. — Да, я ствол. Но, увы, я жалок и способен лишь на такой пустяк. Надеюсь, ты не станешь рассказывать об этом отцу.
— Да он и не поверит, — пробормотал я, всё ещё пребывая в полузабытьи. — Но… это невероятно! Я читал, что все стволы много лет назад…
— Тем лучше, — не совсем понятно перебил Ируди, снова потянулся к моим волосам и на этот раз уже гораздо смелее подёргал их. — Вот теперь ты похож на граурхена. Только и имя тебе нужно будет другое, если один останешься.
— Какое — другое?
— Колптинское, разумеется. Ну, вот например… Итгри. По-моему, очень хорошее имя. Давным-давно жил такой человек. Воистину святой человек.
Старик определённо не хотел развивать тему стволов, несмотря на то, что сам так легко признался, что, собственно, стволом и является.
— Э-э-э… — я тряхнул головой и, вроде бы, очнулся. — Спасибо, что вы… проявляете такое участие.
— Просто я чувствую, что тебе это пригодится, — сказав так, Ируди вернулся к своей кровати и медленно сел, держась за спину. — Ты, кстати, ничего не хочешь спросить? Из того, что действительно волнует тебя.
Он сделал ударение на слове «тебя» и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая присоединиться. Я помедлил — уж больно хлипким и ненадёжным казалось ложе и уже веяло от него чем-то потусторонним — но предложение всё же принял.
Действительно, был один вопрос, которым я задавался в последние годы, в те нередкие ночи, когда нападала бессонница. Ещё не зная толком, как сформулировать мысль, я начал довольно пространно:
— Люди в Глеурде во всём стремятся к рациональности и максимальному комфорту и хотят весь мир подчинить законам логики. Они не признают ничего, что нельзя увидеть, потрогать или посчитать, как будто полностью отсекли от себя духовность. И говорят, что этим самым расширяют горизонты человеческих возможностей, не отвлекаясь на мелочи жизни…
Ируди слушал очень внимательно, не перебивая. Казалось, временами он даже забывал дышать.
— Я всю сознательную жизнь осуждал их в мыслях. За то, что они поверхностны и материалистичны, за то, что не испытывают никаких чувств, кроме самых примитивных эмоций. Но иногда мне становится стыдно за своё отношение к ним. Ведь я ничуть не лучше. Я пустой и тоже, как и все, никогда не знал сильных чувств — таких сильных, чтобы рядом с ними материальный мир казался ничтожным и жалким. Никогда. Моё отличие от остальных лишь в том, что я хочу этого. Хочу хоть раз испытать Чувство, которое поднимет меня выше моей телесной оболочки и природных потребностей, потому что… потому что только тогда смогу назвать себя человеком. Потому что не понимаю, зачем иначе жить! — К лицу прилила кровь, а сердце застучало чаще. Этот умирающий старик, отшельник из горной лачуги, стал первым человеком, с которым я говорил открыто и честно. — Вот только не знаю, способен ли я — простой глеурдин, которому столько лет вбивали в голову законы Высшего Разума — способен ли я… на Чувство?
Ируди долго смотрел на меня. Тяжело смотрел. И в то же время с печальным одобрением.
— Я понял твой вопрос. Посиди здесь.
Сам он встал и отошёл к столу. Тихо покряхтывая, отодвинул несколько сухих листьев и стеблей, чтоб не мешались. Они зашуршали, и меня передёрнуло. Вспомнилось будущее смертельное зелье, избавление от долгих бессмысленных мук…
Ируди выдвинул из-под столешницы ящик и что-то достал оттуда. Мне не было видно — он загораживал спиной — но, кажется, какие-то бумаги. Я убедился в этом, когда на столе появилась массивная чернильница, а в руке старика — длинное перо. Он дунул на него, и в воздух вспорхнуло облачко пыли. Он сел на табурет и начал что-то писать…
Когда Ируди встал, в его руках был плотный белый лист, сложенный вдвоё, а внутри него — несколько жёлтых листков, настолько старых, что казалось, вот-вот рассыплются в прах.
— Вот, — сказал старик и протянул мне бумаги. — Положи к себе в сумку и не доставай. Прочтёшь через месяц.
— Здесь ваш ответ?
— Можно и так сказать. — Ируди снова сел рядом со мной. — Но… только через месяц, понял? Не раньше ни в коем случае! Ты ещё не готов.
— Хорошо, — кивнул я, пряча бумаги в портфель, как и было велено. — Могу я задать ещё один вопрос? Это касается колптинцев.
Ируди моргнул, должно быть, в знак согласия и молча ждал.
— Что самое прекрасное, что ещё пока осталось у них и чего уже нет у глеурдинов?
Старик вдруг сухо рассмеялся, обнажив жёлтые, но на удивление ровные и целые зубы. Шрам его при этом неприятно скукожился.
— А-а-а… понимаю. Вредный Труфи загадал загадку, да? И на что ты подумал?
— Я перебрал много вариантов, но не знаю, какой из них лучше остальных.
— Ну, назови несколько, — в единственном целом глазе загорелись огоньки интереса.
— Материнская ласка, отцовская защита, тепло домашнего очага, родные дети…
Ируди слабо усмехнулся.
— Всё это варианты одного и того же, — сказал он.
— Ну, тогда… семья? Глеурдины не создают семей.
— Это тоже один из вариантов, — помолчав, произнёс Ируди и положил руку мне на плечо. — Подумай, юноша. Подумай.
Не знаю почему, но мне тяжело было оставаться долее под давящей крышей этой одинокой и обречённой хижины. И, оказавшись за порогом, я задышал часто и глубоко, как будто только что вынырнул на поверхность из толщи вязкого умирающего болота.
Мы заночевали под открытым небом, а рано утром двинулись в обратный путь.
