Главная / Льготы для детей / Солдаты Срочники Ликвидаторы Чаэс

Солдаты Срочники Ликвидаторы Чаэс

Солдаты Чернобыля: «Нам не говорили, куда и зачем мы едем»

Участие в ликвидации последствий аварии принимал и наш земляк — солдат-срочник, а ныне представитель обладминистрации Сергей Казаринов. Весть о трагических событиях в Чернобыле застала его, когда он проходил срочную службу в воинской части Мурома. Когда Сергею оставалось до дембеля меньше ста дней, в часть пришла шифрограмма с приказом Генштаба прибыть представителям части на специальные 180-дневные сборы в город Белев.

— Огромное впечатление на нас произвел табун лошадей, который пронесся рядом с нами, — говорит Сергей Казаринов. — У них были длинные гривы, которые едва не касались земли. Мне тогда казалось, что это как-то связано с радиацией. Да и мухи в Чернобыле были раза в два крупнее тех, которых мы видели у нас. Нас предупреждали о том, что нельзя ходить в лес, есть грибы и ягоды. Но мы пренебрегали этим запретом. Пробовали ежевику и малину, собирали и жарили белые грибы. которых в лесах Чернобыля было в избытке.

— Здоровья было много… Когда мы прибыли в Белев и мне указали на палатку, где я должен был разместиться, я не увидел в ней ничего, кроме тента и голой земли. Температура была нулевой. Я лег в шинели на голую землю, проспал ночь. И хоть бы что…

В Белев военные из Мурома прибыли в июне. Здесь формировался инженерно-дорожный полк для дальнейшего следования в зону отчуждения. Солдатам-срочникам необходимо было организовать в чистом поле палаточный городок, принять запасников, наладить их быт.

Вскоре сформированный полк, состоящий из людей и техники, отправился в Брянск. Город попадал в зону заражения, люди пытались понять, как воздействует на них радиация, но ничего не чувствовали. Из Брянска эшелоны проследовали на территорию Белоруссии, а затем и Украины. Пересекали границу тяжело. Был июль: жарко, душно…

Российский сенатор Нарусова про войну в Украине: «Из роты в сто человек живых осталось четверо»

«Вчера из зоны боевых действий в Украине были выведены срочники, которых заставляли подписать контракт или за них подписывали. Но только в итоге из роты в сто человек живых осталось четверо», — заявила сенатор и попросила представителей Минобороны подтвердить или опровергнуть эту информацию, но ей отказали.

В ходе заседания комитета по конституционному законодательству и государственному строительству сенаторы обсудили поправки, вводящие наказание за «фейки» о действиях российской армии. Нарусова спросила, кто будет предоставлять доказательства, подтверждающие достоверность или недостоверность опубликованных данных.

Напомним, 2 марта Минобороны РФ впервые озвучило потери России в Украине. По данным министерства, погибли 498 российских военных, 1597 получили ранения. Официальный представитель военного ведомства Игорь Конашенков также заверил, что «в военных действиях не принимают участие военнослужащие срочной службы и курсанты».

Сегодня, 4 марта, Совет Федерации РФ проголосовал за поправки в Уголовный кодекс РФ о наказании за распространение ложной информации о действиях российских военных, дискредитацию Вооруженных сил РФ и за призывы к антироссийским санкциям. Ранее его приняла Госдума РФ.

Солдаты Срочники Ликвидаторы Чаэс

Максимальная доза радиации, которую позволялось набирать ликвидатором – 25 рентген, это составляло примерно половину допустимой дозы для военнослужащих при действиях на заражённой местности (50 рентген). Порог острой лучевой болезни, грозящей летальным исходом, начинается где-то на уровне 100 рентген (1 грей). Каждый день дозиметристы вписывали в личные карточки полученные дозы и когда общая превышала норму – работа ликвидатора в Зоне считалась законченной и он отправлялся домой. Но не всегда вовремя прибывала смена, часто данные в карточках занижались, а фон вблизи станции был настолько нестабилен, что даже люди, находящиеся в одной группе на расстоянии 50 метров друг от друга, могли получать совершенно разные дозы и эффективно проконтролировать это даже с помощью индивидуальных дозиметров было невозможно.

Из-за взрыва погибли двое сотрудников станции. Ещё 29 человек умерли в течении месяца в московских клиниках из-за последствий острой лучевой болезни. В последующие годы непосредственно от радиационных факторов погибли более 60 человек, ещё десятки стали жертвами несчастных случаев (дорожно-транспортных происшествий, аварий на строительной площадке) во время операции по ликвидации последствий аварии. Тысячи людей, так или иначе, страдают от приобретённых заболеваний щитовидной железы, болезней системы кровообращения, психоневрологических расстройств долгие годы после аварии.

26 апреля 1986 года в 01:23 на четвёртом энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции произошёл взрыв. Сразу же погибли два сотрудника станции, здание четвёртого энергоблока было практически уничтожено, «крышку» реактора – бетонную плиту весом около тысячи тонн сорвало с постамента, около 190 тонн радиоактивных веществ – топлива и отходов были выброшены в атмосферу. Изотопы урана, плутония, йода и цезия, имеющие период полураспада от нескольких суток до тысяч лет.

Были полностью отселены два крупных города: Припять с населением около 50 тысяч человек и Чернобыль с 13 тысячами населения, множество деревень и сёл в зоне отчуждения перестали существовать – их жители стали вынужденными беженцами на обеспечении государства. Более 350 тысяч человек подверглись переселению сразу после аварии. Немногие рискнули вернуться домой, около 1,5 тысяч человек вскоре после трагедии заселились в свои дома. В основном это были люди пожилого возраста, которым тяжело было оторваться от корней, которым не могли помочь родственники на «большой земле», сегодня в зоне отчуждения живёт всего около 300 человек, не считая тех, кто работает вахтовым методом, а их около пяти тысяч.

С техникой было сложнее. Техника – не люди, она железная, радиацию накапливает в пыли, лежащей во всех швах и под колёсными арками, в металле, в резине – везде. На всех выездах из Зоны были устроены дозиметрические посты, которые меряли всю выходящую технику. Если фон превышал допустимые показатели, машину отправляли на ПУСО – (Пункт специальной обработки), где специальные поливочные машины и ребята, с головы до ног укутанные в резину мыли их из брандсбойтов мощной струёй воды с деактивирующим порошком.

Анатолий Дятлов: «Первое, что я сделал – вызвал пожарных, а сам поспешил на улицу и обошел здание. Увидел, что оно разрушено, на крышах огонь. Но когда приблизился к 3-му блоку, то около него уже стояли пожарные машины. Поинтересовался: «Кто старший?». Мне показали на лейтенанта Правика.

Я вернулся на 4-й блок. Вызвал заместителя начальника цеха и приказал отключить от электропитания все механизмы, срочно разобрать электросхемы, которые искрили и могли загореться. Потом к нам, на 4-й, пришел дозиметрист. Он замерил уровень радиации. Были места, где, по моему мнению, работать было еще можно. Однако оказались и довольно опасные точки. Правда, насколько опасные, мы не выяснили. Дозиметры оказались слабые, их «зашкаливало». Но мы решили все-таки часть людей вывести за пределы блока».

А через несколько лет после возвращения из армии Дмитрий почувствовал первые симптомы болезни, название которой прозвучало как приговор: рассеянный склероз. Врачи считают, что она была спровоцирована ликвидаторским прошлым Дмитрия. При этом мужчине удалось получить официальный статус ликвидатора только через 20 лет. К этому времени он уже оказался в инвалидной коляске и сейчас безнадежно борется с болезнью, отнимающей у него по капле подвижность тела и саму жизнь.

К чести людей, работавших на станции в ту ночь, они не бросили ситуацию на самотек, а сразу же стали бороться за спасение АЭС. Работники азотно-кислородной станции всю ночь подавали жидкий азот на охлаждение реакторов. Инженеры вычислительного центра уберегли систему от потоков воды, лившихся сверху. Оглушенный взрывом, младший инспектор службы профилактического наблюдения Владимир Палагель передал тревожный сигнал на пункт пожарной части АЭС. Оператора Владимира Шашенка буквально раздавило упавшими конструкциями, но он успел послать сигнал в вычислительный центр.

Официальное сообщение об аварии от Совета Министров СССР поступило только 29 апреля. Отвечая одному из журналистов, академик Легасов сослался на неожиданность трагедии: «Как специалист и участник событий могу подтвердить – масштабы аварии, ее характер, развитие событий казались невероятными, почти фантастическими. Злого умысла, попытки что-то скрыть не было». Иными словами, не было злого умысла, но была недопустимая растерянность.

Среди призванных на сборы в Чернобыль был и нынешний зампред областного союза «Чернобыль» Юрий Поликарпов. Повестка ему пришла в начале 1987-го. Работал рядовой запаса Поликарпов тогда на объединении «Техника» начальником цехового техбюро. Позади была срочная служба, «политех» и 16 лет работы на предприятии. С момента катастрофы прошло уже несколько месяцев, но информация была скупой и противоречивой. Получив повестку, Юрий Васильевич вспомнил, что его сосед уже призывался на ликвидацию. Расспросил его, морально подготовился.

— Встречали первых эвакуированных, не зная, в каком виде они ехали, смогли ли захватить какие-то вещи. Весной погода разная бывает, — рассказывает Маргарита Малахова. — Поэтому мы на всякий случай собирали теплую одежду и продукты питания. Постановления правительства о социальной защите пострадавших от аварии на ЧАЭС вышли позже, и мы брали инициативу на себя: помогали и эвакуированным, и первым ликвидаторам, возвратившимся из зоны аварии. Эти люди подчас получали наивысшие дозы радиации и очень быстро теряли здоровье.

Это интересно: Какие льготы дает прописка в чернобыльской зоне

Порой сотрудники военкоматов действовали очень нестандартно, чтобы выполнить «чернобыльские задания». Василию Шалину, уроженцу Лакинска, в 1986-м было всего 22 года. В августе его срочно вызвали в военкомат — поступила срочная заявка на бульдозериста. Офицер выдал Шалину деньги на дорогу, отвез его на собственном «Запорожце» на вокзал и посадил на электричку до Москвы.

Владимирский водитель Анатолий Валентинович Тимофеичев 26 апреля 1986 года отметил 35-летие. Прошло около двух месяцев, жизнь шла своим чередом. И вдруг в ночь на 23 июня 1986 года Анатолия разбудили дома сотрудники Ленинского военкомата, явившиеся с повесткой. На сборы дали 15 минут. Усадили в «Волгу», стоявшую у подъезда, и повезли в военкомат. А оттуда отправили в Чернобыль. В зоне Чернобыльской АЭС Анатолий Тимофеичев стал помощником водителя поливочной автомашины. Отмывали дома и дороги вблизи Чернобыльской АЭС от радиоактивной пыли, косили зараженную траву, потом складывали в мешки и отправляли в могильник, дезактивировали автотранспорт на пункте спецобработки. В 2012 году вышел указ президента, по которому Тимофеичев, среди прочих, был награжден орденом Мужества, но награду ликвидатор получить не успел.

— Я в нашей области знаю троих таких добровольцев, — рассказывает Поликарпов, он уже давно ведет летопись областного «Союза Чернобыль». — Один из них — Леонид Лаврентьев. Он тогда служил на флоте, на рыболовецком сейнере. В Киеве оказался в отпуске. Узнав про катастрофу на

На ЧАЭС были отправлены бетононасосы из Китая, вынос которых 62 метра. Они применяются для постройки небоскребов. В данном случае они требовались для строительства укрытия над зоной расположения ядерного реактора. После того, как на нем произошел пожар, и он взорвался, радиоактивная пыль осела на всех зданиях Чернобыльской атомной станции. Также на здания попало большое количество различных обломков реактора.

Но так утверждают одни ученые, а по подсчетам других, подобные результаты вызывают споры. Некоторые специалисты утверждают, что животный мир вокруг реактора адаптировался к негативным воздействиям радиации и неплохо развивается. Даже стремительнее, чем до аварии. Крупные млекопитающие смогли приспособиться и успешно размножаются.

После того, как произошла авария, специалисты определили инженерные задачи. Реактор являлся самым главным объектом, представляющим угрозу. Если бы основание проплавилось, то радиация поступила бы в грунтовые воды, после чего она бы просочилась в реку. Реактор с вертолетов засыпали свинцом, а после в планах было построение «Саркофага» над ним, что впоследствии и было реализовано. Но вес укрытия мог повредить его, поэтому было решено под 4 блоком создать тоннель, длина которого составила 136 метров. Дальше подвели необходимую технику и начались работы по созданию огромной подземной полости.

Там прокладывалась арматура, устанавливались различные датчики и трубы, охлаждающие систему. После чего все это было залито огромным слоем бетона. Между атомной станцией и речкой Припять вкопали бетонную стену, длиной 3 километра. Это не дало попасть выбросам, осевшим в почве, в реку.

С мая 1986 года непосредственно по декабрь месяц до того, как наступили серьезные морозы, над ЧАЭС подавляли дождевые облака. Ликвидаторы катастрофы старались сделать все, чтобы над многокилометровой зоной аварии не выпадали осадки. Все дело в том, что с дождями радиация расплылась бы и поступила в речку. Но все же дожди, проходившие не в зоне отчуждения, смогли нанести довольно большой вред не только в Чернобыльской зоне, но и в Белоруссии и Скандинавии.

Возможности для досуга были невелики. В каждой палатке имелся цветной телевизор средних размеров, в городке – библиотека с периодической печатью и книгами, киноаппарат, на котором показывали новые кинофильмы. Что касается денежного вознаграждения, рядовым запаса платили 120 рублей, которые выдавали на руки и средний заработок по месту работы. С. Л. Кузякину леспромхоз начислял 350 рублей в месяц, что он и получил по окончании службы. Кроме этого полагалась выплата в двухкратном размере заработной платы.

Скоро пришел приказ из Минздрава и показания «карандаша» стали делить пополам, и нам пришлось работать еще месяц. После того как прошло уже два месяца, пришел еще один приказ, по которому следовало, что показания надо делить теперь уже на 3 или 4. То есть повышалась допустимая зона полученной радиации.

Рассказывая про аварию, Вадим Георгиевич сказал, что слухи в народе пошли после Первомайской демонстрации 1986 года и только потом по телевидению объявили, что на Чернобыльской АЭС произошла авария. Сначала все думали, что всё не так страшно. Спустя два дня в газете «Правда» было напечатано короткое сообщение об аварии на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС и пожаре, который был ликвидирован пожарными, среди которых есть жертвы.

Из Архангельской области для ликвидации последствий аварии было мобилизовано 1041 человек, а сейчас здесь проживают 463 человека, оказавшихся в зоне заражения или принимавших участие в ликвидации последствий аварии. Ряды няндомских «ликвидаторов» тоже поредели. Вероятно, работа в опасной зоне могла сказаться даже при всех мерах предосторожности. Здоровье у всех разное.

«Вертолеты всегда летали парами, один вертолет заходит над реактором, (навигационные приборы над ним перестают работать), его наводит второй вертолет, и на одной из смен на моих глазах вертолет упал, – рассказывал Вадим Георгиевич. – Случилось это 2 октября 1986 года. Я впервые увидел, как эти машины горят. Вертолет Ми-8 сгорел моментально: Кран Демаг 500 т заносил над реактором какой-то груз. Вертолетчик, Владимир Воробьев, этого не увидел и задел лопастью по тросу, не заметив крана, так как с троса была снята рельса, а без рельсы он не заметен».

В 1964 году был зачислен в 1 класс Нивнянской средней школы. В 1974 году окончил 10 классов. Через два года был призван в ряды Советской Армии. Во время службы получил военно-учетную специальность – инженер взлетных полос. После службы работал в родном колхозе трактористом.

На машине из чистой зоны везли в заражённую, там — пересадка. На расстоянии 30 километров – смог (воздух, загрязнённый вредными веществами), дома пустые. Входишь в дом, а на столе стоят стаканы с недопитым чаем, посуда, а жизни нет… Очень жутко! Все здания, как будто светятся от радиации. В первые три дня состояние было ужасное, душа болела, потом привык. Нам выдавали спецодежду, в которой мы работали. Затем шли в медицинский пункт, где нас осматривали и, если обнаруживали предельно допустимую норму облучения, отправляли мыться, а затем выдавали новую одежду.

Вот такой благодарности за работу по ликвидиции последствий аварии на Чернобыльской АЭС был удостоен наш земляк, житель Лопазны Александр Михайлович Такунов. Родился он 19 августа 1961 года в селе Лопазна в многодетной семье. Отец Михаил Григорьевич трудился в колхозе «Родина» токарем. Был передовиком производства, за добросовестный труд награждался грамотами и медалями. Мама, Вера Кузьминична, работала в аптеке. Биография Александра в тот период мало чем отличается от биографии других мобилизованных на ликвидацию мужчин. На атомную станцию он попал через год после аварии, 3 мая 1987 года. В то время их воинская часть находилась в 30 километрах от станции, в селе Ораное Ивановской области.

Николай Иванович Кашицкий родился 19 мая 1962 года в селе Сенокосное Нижнегорского района Крымской области в многодетной семье. Родители Иван Михайлович и Татьяна Константиновна трудились в колхозе. Потом семья переехала в Ровенскую область Костопольский район село Великий Лидск, где Николай в1976 году окончил школу. Поступил учиться в местное СПТУ на специальность тракториста. Потом переехал жить к тёте Марии Константиновне Головневой в село Лопазна Суражского района Брянской области. Отсюда в 1980 году был призван на службу в армию. Служба проходила в Казахстане в городе Семипалатинске в Автомобильных войсках ВС СССР. В 1982 году демобилизовался. В 1983 году женился. С супругой Валентиной Александровной вырастили и воспитали сына и дочь.

…Александр Михайлович рассказывал: «Жили в палатках. До закрытой зоны мобилизованных возили на одних машинах, потом пересаживались на другие и следовали прямиком до четвёртого реактора. Отбойными молотками ломали стены. Эта процедура проводилась в три этапа: 30 минут работы – передышка в так называемом «отстойнике» — и опять 30 минут работы. Потом помывка, переодевание в чистую одежду. Специалисты с помощью дозиметра определяли наш уровень радиации. Если прибор показывал большой уровень, заставляли мыться снова. Из средств защиты – марлевые повязки на лице, которые солдаты между собой называли «лепестки», да дозиметр на груди. Вот и всё». Когда Александр Михайлович набрал допустимый уровень радиации, то был освобожден от работы на реакторе и его зачислили в группу, охраняющую город Иваново от мародеров.

Это интересно: Я В Декретном Отпуске С Меня Требуют Оплату Приставы

Председатель рыбинской общественной организации «Чернобыль» Александр Мышкарев: «Многие из нас отлично осознавали опасность поражающих факторов и боялись… что не возьмут в Чернобыль. Я закончил учебный центр химических войск по специальности радиационно-химическая разведка и прекрасно понимал риск, но все равно скрыл, что в детстве переболел желтухой. Это не бравада – такой был патриотический подъем у людей. Считалось, что самый мрак – инженерно-технический батальон. Меня назначили как раз туда командиром землеройной техники. Предстояло снимать зараженный грунт вокруг четвертого энергоблока. За 21 день набрал предельно допустимую дозу облучения и уже собирался домой, как вдруг в роту приехал генерал-полковник Пикалов и сказал, что нужно строить зимний городок с хорошими теплыми палатками, каменными столовыми, баней, офицерским общежитием. Работали круглые сутки, я такой патриотизм раньше видел только в кино! Ночью специально пригоняли машины, чтоб фарами светили, и продолжали стройку».

Самыми опасными были работы около разрушенного реактора, где наиболее высока была концентрация радиоактивных веществ. Верхний слой земли снимали с помощью бульдозеров, кабины которых были закрыты свинцовыми плитами. Использовали и радиоуправляемые машины отечественного и японского производства. Массово пилили и закапывали деревья, отмывали дороги, стоянки техники, чтобы снизить количество радиоактивной пыли.

В ночь на 26 апреля на атомной электростанции, расположенной неподалеку от города Чернобыль, в 130 километрах от Киева, ядерный реактор четвертого энергоблока вышел из-под контроля, взорвался и загорелся. Сразу погибло два сотрудника ЧАЭС. Здание энергоблока было практически уничтожено, бетонную «крышку» реактора сорвало с постамента, десятки тонн радиоактивных веществ были выброшены в атмосферу.

Военный химик, подполковник в отставке Владимир Васин: «В ту пору я служил командиром отдельной войсковой части №55118, которая была сформирована в Кинешме. В Чернобыле моя часть занималась разведкой, санобработкой и спецобработкой. Мои ребята при помощи специальных машин обрабатывали водой и различными растворами территорию возле реактора и непосредственно сам четвертый блок. Работа специфическая, но, как говорится, жить вообще вредно. Мы все всегда делали вместе, без командира военные просто бы не стали выполнять задание. Это было оправданно и с точки зрения взаимовыручки. Однажды на стыке между третьим и четвертым блоками реактора мы вели свинцевание крыши, и вышло так, что я не заметил шва, где уровень радиации превышал 1000 рентген. Хорошо, что солдат, находившийся рядом, просто оттолкнул меня плечом… Мы, люди, – очень интересные создания, с одной стороны, именно человеческий фактор стал причиной самой страшной техногенной катастрофы, с другой – ликвидаторы были готовы горой встать на защиту друг друга и своей Родины».

Подполковник в отставке Владимир Якимов, сейчас живет в Курске: «Я сам родом из Ярославской области, получил военное образование в Костроме. В момент, когда произошла катастрофа, мне было 33. Я служил в штабе Противорадиационной и противохимической защиты населения Жезказганской области. Тогда нам пришла секретная бумага о катастрофе. Мы, конечно, понимали, что это представляет серьёзную опасность для населения в зоне радиоактивного заражения. А год спустя меня отправили на ликвидацию последствий. Мы провели там два с лишним месяца. Работали на АЭС и в Зоне отчуждения. Нас определили на службу в Отдел радиационной разведки и дозиметрического контроля Штаба Оперативной группы ГО СССР. Вместе с бойцами радиационной и химической разведки мы обследовали все загрязнённые территории: на АЭС, в промышленной зоне, вокруг АЭС. Измеряли радиацию, собирали данные о ней, ежедневно готовили карты и доклады для принятия решений Правительственной Комиссией, работавшей в Чернобыле. Свою дозу облучения измеряли дозиметрами — один дозиметр висел на шее, второй – в верхнем кармане, а третий – на ботинке. Там, где уровень радиации зашкаливал, нам приходилось передвигаться бегом. Представьте, насколько это было тяжело даже для человека с хорошей физической подготовкой: двигаться в средствах защиты и противогазах. Когда показатели дневной дозы облучения превышали норму, ликвидатора освобождали от работы на следующий день».

Для ликвидаторов катастрофы радиация от них была смертельной. Ее дозы превышали все допустимые нормы, даже несмотря на то, что люди чистили ЧАЭС в короткие промежутки времени. Ликвидаторы постоянно менялись. Часть людей умерли впоследствии от лучевой болезни. Для очистки поверхности зданий также применялась и робототехника. Погрузчики-манипуляторы компании Forestry, а также краны МГ-3. Несмотря на это, все равно работы по ликвидации аварии проводили люди. Они проявили смелость, и благодаря им получилось спасти нас от возможной еще более ужасающей катастрофы.

Хоть благодаря очистке построек на ЧАЭС дозы радиации удалось снизить, ветер все равно разносил вредные элементы. После этого специалисты начали применять покрытия из полимера. Их напыляли на опасные участки из вертолетов. Также для этого применяли пожарные машины и авторазливочные станции. Планировалось, что полимерные покрытия не позволят ветру переносить радиационные частицы.

Радиация пагубно воздействует на все живое, вызывая различные мутации, и приводит к проблемам с репродуктивной функцией. Возле реактора наблюдается чрезвычайное загрязнение. К примеру, у животных появляются белые пятна, их части тела деформируются, у них появляются различные опухоли. Большинство птиц, особенно ласточки, не доживают даже до следующей весны. Все эти проблемы напрямую связаны с высоким уровнем радиационного фона. Он негативно действует на весь животный мир. Популяция большинства видов снижается. Даже таких, как кузнечики, бабочки, пчелы.

Солдаты Срочники Ликвидаторы Чаэс

Утром 26 апреля скончался Владимир Шашенок. Тем не менее, обстановка в медсанчасти стояла относительно бодрая. Лучевая болезнь ещё не так сильно ударила по пострадавшим, кроме того, силы поддерживали капельницы. Многие, в частности Дятлов, вспоминают, что после капельниц такой, казалось бы, желанный сон отступал, и они выходили в коридор, дабы обсудить произошедшее, попытаться понять причины. Обсуждали вплоть до развода по отдельным палатам уже в Москве.

Первых 28 человек эвакуировали вечером 26-го апреля. Среди них было шестеро пожарных и 22 сотрудника станции. Таковы были требования прибывших днём московских врачей. Из Припяти их сразу привезли в киевский аэропорт Борисполь, откуда спецбортом переправили в Москву, в клинический отдел Института биофизики (Москва) на базе клинической больницы № 6 Минздрава СССР, что возле станции метро Щукинская. Там стремительно освободили от пациентов три этажа в инфекционном отделении. Из этих трёх этажей верхний и нижний были своеобразными буферами, пациентов клали лишь на этаж посередине. Вскоре, спустя почти сутки, к первой партии присоединились остальные, менее тяжёлые.

А что же жители деревень? Здесь история куда сложнее. Молодёжь, как и всегда, стремилась к городам, она уехала и осталась жить в выделенных квартирах. А вот старики… Далеко не все старики захотели уехать. Да, они эвакуировались вместе со всеми, но многие из тех, кто был в силах ходить, старыми партизанскими тропами вскоре вернулись домой. Их прозвали самосёлами. Возвращались, в основном, в отдалённые сёла, не входящие в пяти и десятикилометровую зоны. По той простой причине, что некоторые из этих сёл попросту захоронили. Это был подлинный апокалипсис для местных. Дом, который помнил несколько поколений, безжалостно срезался бездушной машиной и закапывался в траншею.

Когда произведена была эвакуация, мы ни журналов школьных, ничего не вывезли. Ведь мы на короткое время выезжали, надеялись сразу же вернуться в город. Ну а потом, когда кончался учебный год, надо было десятиклассникам выписывать аттестаты зрелости. Журналов все еще не было, и мы предложили им самим поставить свои оценки. Сказали: «Вы же помните собственные отметки». Когда посмотрели — ни один не завысил оценки, а некоторые даже занизилиВалерий Голубенко, тогда военрук средней школы №4 г. Припяти, цитируется по документальной повести Юрия Щербака «Чернобыль»

Денежные компенсации выдавались в несколько этапов. Сразу после аварии эвакуированные через профсоюзы получали по 15 рублей. Кроме того, им бесплатно выдавали одежду. Правда, здесь свою выгоду органы торговли получили, спихнув людям неликвид. Но потерявшим всё было плевать.

Один раз довелось с ними встретиться. Уже не помню почему, но стояли мы за пределами части. Солдаты (не мои) и я, единственный офицер, разговаривали, грелись у горящего ската. Мороз тогда доходил до 35. И вдруг видим, идут на лыжах человек 5 совсем юных, в шинелях (мы все были только в бушлатах), шапки-ушанки опущены, завязаны под подбородком, в перчатках (мы без них, почему-то руки не мерзли). Подошли ближе, смотрим — они все, судя по внешности, откуда-то из Средней Азии. Дрожат, замерзли. Увидели меня, испугались, начали честь отдавать, заикаться. Ребята их правда быстро успокоили. Оказывается, их часть охраняет 30-тикилометровую колючку и они ходят смотреть, нет ли разрывов. А тут замерзли, увидели костер, решили погреться. Потом так робко, на меня косясь, спросили закурить. Тут же все достали сигареты, отдали им всё, что у нас было. Они погрелись и ушли. А нам было тоскливо и жалко их. Ну, мы-то взрослые, а зачем молодежь-то травить?! И тем более отправлять на мороз не привыкших к нему…

Что запомнилось: было жутко. Красивый современный город, в магазинах горит свет, в хозмаге стоит мотоцикл К-750 (огромный дефицит по тому времени), куча велосипедов, на балконах сушится белье, кое-где вялится рыба, цветы на подоконниках, шторы и звенящая тишина. Ни одной птицы, ни одного животного, никого вообще.

Я был назначен на должность командира отдельного взвода, подчинялся напрямую начальнику штаба. Конечно, было труднее, чем в составе роты: самому вести и учет доз облучения взвода, и политинформации проводить, и на подъеме присутствовать (через месяц я отказался от этого — хронический недосып). Кроме того, в мои обязанности входило и рапорты на работу писать (вечером в штабе разнарядка, сколько и от кого куда направить, утром, до 7 утра, сдать пофамильный список выезжающих в штаб), и представления на поощрение, увольнение. Но, в то же время, была и относительная независимость от других.

Это интересно: Могут Ли Приставы Арестовать Зарплатную Карту Жены За Долги Мужа

О могильниках. Неизвестно, сколько и где они в Зоне. Это было особенно отчетливо видно на примере нашей части: командир полка выезжал, выбирал понравившееся ему место (конечно, без консультаций с гидротехниками и др.), там рылся котлован примерно 200х100 м и глубиной 2 м. Туда свозили все, что нужно было захоронить, посылали десятка два крепких ребят с кувалдами — разбивать объемные вещи. Когда котлован заполнялся до 0,5 м от поверхности, его засыпали землей. На карты его расположение не наносилось, и когда один наполнялся, то рылся новый котлован и т.д.

Оказалось, что требовалось восемь человек, а нас было десять. То есть, двое оказались «лишними». Одного отсеяли сразу, у него было трое детей. Так получилось, что надо было отправлять домой одного из двоих — меня или парня из моего же поселка. Задали вопросы: коммунисты? — нет, комсомольцы? — оба, кто хочет ехать добровольно? — молчание. Тогда бросили монету. Выпало отправляться домой мне. Тут мгновенно в голове пронеслось: «Когда вернусь, как мне доказать, что я не струсил, что отправили в Зону его, а не меня?» И сказал, давайте поеду я. Спросили у второго: «Ты не против?» Парень, разумеется, не возражал. Вот так я и попал в список.
(Кстати, когда вернулся домой, мне пришлось рассказывать людям, что парня того не родители «отмазали», и что он не струсил, а просто оказался лишним).

Аваков в Харькове, официальные потери, героизм русских солдат

«Хочу еще раз подчеркнуть, ни военнослужащие срочной службы, ни курсанты учебных заведений Минобороны России в специальной операции не участвуют. Распространяемая многими западными и отдельными российским СМИ информация о якобы «неисчислимых» потерях российской группировки — это целенаправленная дезинформация», — сказал генерал.

«В последнюю неделю [Струк] занял активную пророссийскую позицию, агитируя депутатов объединённой территориальной общины за коммуникацию с РФ и ЛНР, собирал депутатов по этому поводу. 1 марта было заявление от жены, что его выкрали неизвестные в камуфляжной форме. Причина смерти (предварительно) — огнестрельное ранение в область сердца», — заявил Геращенко.

«Экипаж одного из российских танков под командованием старшего сержанта Нимченко, находясь на передовом рубеже, в течение 40 минут метким огнем уничтожил 9 единиц бронетехники (6 танков и 3 БТР-80), а также более 90 националистов», — рассказал Конашенков.

«Вчера в районе населенного пункта Бородянка, западнее Киева, подразделениями Вооруженных Сил Российской Федерации уничтожены 3 так называемых «джихад-мобиля», начиненных взрывчаткой большой мощности. Два вблизи населенного пункта Бородянка и один в районе населенного пункта Макаров на Житомирском шоссе. Террористы направляли автомобили на боевые порядки российских подразделений. Один из боевиков выпрыгнул из машины. Огнем российского противотанкового ракетного комплекса (ПТРК) и крупнокалиберного пулемета «джихад-мобили» и боевики были уничтожены», — сообщил Конашенков вечером 2 марта.

Другой танковый экипаж под командованием командира танковой роты старшего лейтенанта Старостина, отражая атаку со значительно превосходящими силами противника, уничтожил 8 единиц бронетехники (БТР-80) и более 100 националистов, не допустив их прорыва к переправе.

Солдат Срочник Учасник Ликвидации Аварии На Чернобыльской Ас Льготы

Действующим законодательством четко определены категории граждан, которые могут претендовать на льготы, положенные ликвидаторам аварий на Чернобыльской АЭС, а также других радиационных катастроф, в частности на комбинате «Маяк» и реке Теча. Итак, согласно Федеральному закону 15 мая 1991 года № 1244-1 «О социальной защите подвергшихся воздействию радиации граждан после аварии на Чернобыльской АЭС», получать льготы и денежные выплаты могут следующие категории граждан:

Для тех, кто пострадал от последствий аварии на Чернобыльской атомной станции, законодательством определен ряд льгот на федеральном уровне, в том числе – право на получение выплат по линии ПФР. Среди граждан, которые могут обращаться за такими выплатами – последующие поколения «чернобыльцев»

Военнослужащие (за исключением сержантского и рядового состава, находящегося на действительной срочной военной службе), проходящие службу в указанных зонах, имеют право на замену места военной службы в установленном порядке и бронирование жилой площади по прежнему месту службы.

Ольга Шабайлова пояснила Naviny.by, что ликвидаторами признаны самые разные люди: «Это не только пожарные, которые работали непосредственно на самой атомной станции. Самые разные специалисты выполняли работы по эвакуации, отселению населения, по дезактивации, строительству, жизнеобеспечению населения. Это многие и многие люди, которые в те сложные дни, месяцы, годы могли быть задействованы на тех или иных работах». Специфика условий работы была такая, что люди не могли долго находиться в зоне. Работа велась вахтовым методом — одни приезжали, другие уезжали. Как результат — ликвидаторов так много.

16.4. Копии заключений межведомственного экспертного совета по установлению причинной связи заболеваний, инвалидности и смерти лиц, подвергшихся радиационному воздействию, о причинно-следственной связи заболеваний отца (матери) ребенка с воздействием радиационных факторов.

Российские и украинские военные вместе охраняют Чернобыльскую атомную электростанцию

В случае, если бы атомную станцию захватили националисты — масштаб трагедии трудно было бы представить — последствия оказались бы катастрофическими не только для Украины, но и соседней Белоруссии и России. 24 февраля, когда Чернобыль перешел под контроль российских войск — вся охрана из национальной гвардии Украины сдалась без боя. Вот, кстати на этих кадрах видно, как на смену дежурства сюда прибыли украинские нацгвардейцы. Караулы несут и вокруг станции, и на самих энергоблоках, и в районе хранилища радиационных отходов.

Энергоблоки Чернобыльской АЭС не работают уже много лет. Система безопасности в радиационном хранилище — многоуровневая, и именно здесь идет совместная охрана. Вот бок о бок силовики с российскими и украинскими нашивками на форме наблюдают за периметром через камеры наблюдения.

«Обстановка на Чернобыльской атомной станции контролируемая. Охрана объектов станции осуществляется во взаимодействии с национальной гвардией Украины, гражданский персонал станции работает в повседневном режиме. Радиационная обстановка на территории станции в норме. Уровень радиации контролируется шесть раз в сутки как нами, так и специалистами атомной станции, службой радиационной безопасности», — сообщил полковник войск РХБ защиты Вооруженных сил РФ.

Гражданские персонал ЧАЭС — специалисты и другие обслуживающие сотрудники — украинцы, и они также продолжают работу здесь — обслуживать реакторы все равно необходимо. Уровень радиации в районе станции и зоны отчуждения они мониторят совместно с российскими военными.

Выше нормы — уровень радиации только лишь вблизи саркофага, который накрывает 4-й энергоблок, но, как говорят специалисты, это закономерно. И долго здесь находиться опасно для здоровья. На Чернобыльской АЭС хранится достаточное количество отработанного ядерного топлива, чтобы создать не одну «грязную бомбу». А намерения украинских властей, в частности заявления Зеленского об обретении Украиной статуса ядерной державы при наличии специалистов и технологий вполне реальны. Тем более, что средства доставки, которые могут достигать территории России у Киева сейчас есть.

17 Апр 2022 lawurist7 53