Время совершения преступления проблемы определения
⭐ ⭐ ⭐ ⭐ ⭐ Добрый день, читатели моего блога, сейчас будем постигать всем необходимую тему — Время совершения преступления проблемы определения. Возможно у Вас могут еще остаться вопросы, после того как Вы прочтете, поэтому лучше всего задать их в комметариях ниже, а еще лучше будет — получить консультацию у практикующих юристов по всем видам права от наших партнеров.
Постоянно обновляем информацию и следим за ее обновлением, поэтому можете быть уверенными, что Вы читаете самую новую редакцию.
Так, если ранение с целью убийства из ревности было нанесено в декабре 1996 г., а смерть наступила в январе 1997 г., то временем совершения преступления следует считать декабрь 1996 г. и действия виновного квалифицировать по ст. 103 УК РСФСР (наказание: лишение свободы от 3 до 10 лет), а не по ч. 1 ст. 105 УК РФ (наказание: лишение свободы от 6 до 15 лет).
Действие уголовного закона во времени и в пространстве
Военно-морские корабли и военно-воздушные суда обладают экстерриториальностью. Независимо от их местонахождения, преступления, совершенные на указанных судах, подпадают под действие уголовного закона России.
Уголовный закон прекращает действие в результате:
Это означает, что территория России будет местом совершения преступления, если хотя бы один из системы волевых физических актов, образующих действие как признак объективной стороны преступления, совершен на территории России, определяемой в соответствии с ч. ч. 1 — 3 ст. 11 УК.
Аналогичный характер носил также применявшийся до середины XX века режим капитуляции, согласно которому граждане колониальных государств за преступления, совершённые в колониях или иных странах с подобным режимом, отвечали за них по законам своего государства, а не по уголовному закону места совершения преступления [57] .
Истории известно множество способов решения проблемы выбора уголовного закона, подлежащего применению в случаях, в зависимости от государственной принадлежности преступника и места совершения преступления. Так, в средневековой Европе выбор закона зависел от национальности преступника: «франк судился по законам франков, аллеман — по закону аллеманов, бургунд — по закону бургундскому и римлянин — по римскому»; позже нередко применялся закон места задержания преступника [42] .
Место совершения преступления
Современным международным правом (ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года, ст. 11 Всеобщей декларации прав человека 1948 года) такая практика признана нарушающей основные неотъемлемые права и свободы человека. В то же время международные правовые акты не ограничивают государства в возможности придания обратной силы национальному закону, устанавливающему уголовную ответственность за деяния, которые в момент совершения являлись уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом.
В основе законодательного предположения о времени совершения преступления как о временном промежутке совершения определенного действия (бездействия) лежит свойство правовой относимости времени совершения преступления с уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления, что непосредственно лежит в основе принципа законности, который в уголовном законе находит воплощение не только в том, что только уголовный закон является мерилом между преступным и непреступным поведением в обществе, но и находит свое выражение в презумпции истинности уголовно-правового запрета. Согласно положению ч. 1 ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. В основе данного законодательного установления находит свое выражение общественное предположение о противоправности того или иного деяния как опасного для общественных отношений, которое, как и сам институт преступления, есть именно правовое, юридико-техническое средство реализации социальной воли народа, хотя нередко и искаженной [4]. Противоправность как признак общественно-опасного деяния в определенный временной промежуток развития общественных отношений в данном случае выступает как фактическая и нормативно-правовая оценка деяния лица, которая реализовалась в действиях законодателя по ее закреплению в уголовном законе. Прежде всего, в данном случае следует иметь в виду беспрерывное развитие общественных отношений и смену общественных приоритетов о добре и зле, плохом и хорошем, что влечет за собой, как следствие, декриминализацию одних деяний и криминализацию других, как действий (бездействий), представляющих наибольшую общественную опасность для личности, общества и государства; что предопределяет четкое определение законодателем сферы действия таких общественных отношений по содержанию и структуре перед включением их в уголовный закон, что обусловливает «общественное требование» к законодателю в определении данных общественных отношений (общественно опасных деяний) в качестве уголовно-правовых запретов и установления наказания за их нарушение, что обеспечивает стабильность правопорядка в обществе и создает систему мер, обеспечивающих безопасность человека, что будет служить олицетворением принципа законности (ст. 7 УК РФ). При этом законодатель учитывает и возможность декриминализации общественного отношения, составляющего содержание уголовно-правовой нормы, закрепляя в уголовном законе возможность опровержения презумпции истинности уголовно-правовой нормы, что позволяет упорядочить регулируемые уголовным законом общественные отношения, выведя из его охвата устаревшие общественные отношения, которые не представляют больше общественной опасности для охраняемых интересов личности, общества и государства, что является ярким выражением принципов справедливости (ст. 6 УК РФ) и равенства всех перед законом и судом (ст. 4 УК РФ).
Законодательная конструкция времени совершения преступления в аспекте уголовно-правовой презумпции
1. Тарасенко В. В. Теоретические аспекты правовых презумпций // Молодой ученый. № 11 (58). 2013. С. 556–560; Тарасенко В. В. Ложное предположение в правовом аспекте (на примере уголовного права России) // Право: современные тенденции. II Международная научная конференция. Уфа. 2022. С. С. 117; Тарасенко В. В. Презумпция утраты лицом общественной опасности как основание освобождения от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности // Научный журнал Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. № 1 (16). 2022. С. 182–188; Тарасенко В. В. Юридическая фикция в конструкции института освобождения от отбывания наказания несовершеннолетних как один из аспектов социально-экономического развития региона // Регион: системы, экономика, управление. 2013. № 4. С. 161–167.
Библиографическое описание:
Как мы можем видеть, действие уголовного закона во времени ограничено, прежде всего, определенными временными границами, что переопределяет то обстоятельство, что уголовный закон начинает действовать после его опубликования и вступления в законную силу и продолжает действовать вплоть до его отмены или замены новой уголовной нормой, что является одним из основополагающих начал уголовной политики государства [6]. Значение времени для совершения общественно опасного деяния заключается в том, что данная законодательная конструкция имеет одно из основополагающих значений в системе уголовного закона, пронизывая институты уголовной ответственности и наказания лица, совершившего преступление, в которых реализуется замысел принципа гуманизма в конкретных формах выражения. В этой связи не утрачивает свою значимость мысль А. Б. Сахарова о гуманизме в рамках уголовного закона, как неком воплощении характера объектов, защищаемых от посягательств в определенных методах [7]. Именно методы защиты предоставляют возможность защитить права и свободы человека и гражданина, порядок и безопасность в обществе без причинения незаконного ущемления прав лица, подвернувшегося уголовному преследованию, что напрямую зависит от времени вступления уголовного закона в законную силу и прекращения действия данного уголовного закона. Новая правовая норма, предусматривающая уголовный запрет, считается действующей с момента вступления уголовного закона в силу. Согласно ст. 3 ФЗ от 25.05.1994 г. «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» [8] все нормативные акты, в том числе и устанавливающие уголовно-правовой запрет, вступают в силу по истечении десяти дней после их официального опубликования, если в законе не указана иная дата. Исходя из статьи 3 ФЗ «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» [9] ясно, что действующий в настоящее время УК РФ вступил в силу с 01.01.1997 г., ст. 2 данного нормативного акта, предусматривает, что с 01.01.1997 г. утрачивают силу УК РСФСР 1960 г. Именно законодательное закрепление предположения о времени совершения преступления позволяет гарантировать человеку соблюдение его права на ознакомление с новым нормативным актом, что позволит ему избежать противоправного поведения и негативных последствий его действий, будет способствовать обеспечению стабильности регулируемых правоотношений. В этой связи представляется неверной точка зрения исследователей данной проблематики, которые предлагают убрать 10-тидневный срок для вступления нормативного акта в силу, установив законом вступление их в силу с момента опубликования [10], что, будет противоречить древнейшей презумпции права — презумпции знания закона, прямо вытекающей из содержания глав 8, 11 и 12 действующего УК РФ. Получившая свое начало еще во времена Древнего Рима, данная правовая презумпция и до сих пор считается универсальным средством законодательной техники, что в первую очередь связано с тем, что законодатель не предоставляет и не регламентирует возможность ее опровержения. Представляя результат многовекового обобщения и непоколебимости, данная законодательная конструкция базируется, прежде всего, на том постулате-предположении, что «по истечении установленного законодателем времени (10-й срок для вступления нормативного акта в силу) все граждане знают закон и, следовательно, должны его исполнять» [11]. В том числе, не представляется содержательным обосновывать идею «удаления» срока вступления законодательного акта в силу той позицией, что 10-тидневный срок ущемляет права тех, кто совершил общественно-опасное деяние, говоря о законе, ухудшающем положение лица, совершившего преступление. Это будет косвенно свидетельствовать о том, что законодательная политика государства исходит из суждения об обществе, как о совокупности недобросовестных граждан, что представляется абсурдным и противоречащим презумпции невиновности (ст. 49 Конституции РФ), закрепление которой в основном законе страны свидетельствует о том, что законодатель при построении законодательной политики должен исходить из презумпции добросовестности граждан, что бесспорно соответствует реалиям общественного бытия. Представляется справедливой мысль Д. А. Козякина о недопустимости сокращения срока для вступления закона в силу, так как и действующий срок не всегда предоставляет возможность полностью его использовать, прежде всего, по причинам того, что нередко «выходные данные совпадают с датой подписания издания в печать, и, следовательно, с этого момента еще реально не обеспечивается получение информации о содержании закона его адресатами» [12]. Иное решение вопроса было бы контрадикторным в отношении законоположений, обеспечивающих основные права и свободы человека и гражданина (ст. 17, ч. 1 ст. 21, ч. 1 ст. 23 Конституции РФ) и противоречило бы принципу субъективного вменения, согласно которому, подлежит применению только такой уголовный закон, который охватывался сознанием лица в момент совершения им общественно опасного действия (бездействия), а также в момент наступления общественно опасных последствий. В связи с этим, малосодержательной и нивелирующей положения уголовно-правовой презумпции времени совершения преступления представляется предложение по конкретизации в уголовном законе времени совершения преступлений, состоящих из ряда тождественных действий, включая групповые преступления. Представляется, что включение таких положений в УК РФ создаст громоздкость уголовного закона и не будет способствовать единообразному применению правоприменителем положений уголовного закона, добавит объема в деятельности правоприменителя, усложнив сам процесс доказывания при производстве по делам данной категории.
Результаты проведенного исследования показывают, что законодательное определение добровольного отказа от преступления через приготовление и покушение на преступление нуждается в уточнении, поскольку невозможно отказаться от доведения преступления до конца, когда оно прекращается по обстоятельствам, не зависящим от виновного, и, следовательно, одно через другое определять нельзя.
Момент окончания преступления Баймакова, Надежда Николаевна
на основе изученной научной литературы, сравнительно-правового анализа уголовного законодательства и материалов судебной практики сформулировать научно обоснованные предложения о дальнейшем совершенствовании уголовного законодательства в связи с темой диссертационного исследования.
Момент окончания преступления и время его совершения
Структура диссертации. Работа выполнена в соответствии с требованиями ВАК Российской Федерации. Структура и объем диссертации обусловлены целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих восемь параграфов, заключения и приложения.
07 Окт 2020 lawurist7 188